Роковая корона - Страница 74

В ту ночь, выпив за ужином несколько кубков вина, Мод решила сменить тактику и ради разнообразия занять активную позицию. Она сама пойдет к Жоффруа. Не исключено, что это поможет… по крайней мере, хуже не станет. Служанки тщательно расчесали ее волосы, заблестевшие, словно янтарь. Тело ее умастили маслом, смешанным с лепестками роз. Мод накинула на голое тело меховой плащ.

Когда колокола зазвонили к повечерию, она вышла из своей комнаты и со светильником в руке направилась вдоль коридора к покоям Жоффруа. Дрожа от холода, она немного помедлила у двери, с удивлением прислушиваясь к доносящимся изнутри странным звукам: пыхтение, возня, а затем громкий визг. Не долго думая, она распахнула дверь и замерла от потрясения: Жоффруа, совершенно обнаженный, лежал на спине, на нем восседала верхом юная девица, а другая девица стояла рядом и смотрела на них. Увлеченные своим занятием, участники этой сцены не заметили появления Мод. Она буквально приросла к месту, не в силах оторвать глаз от открывшейся ей картины. Теперь ей стало ясно, что с мужской силой у ее супруга все в порядке. Мод не стала дожидаться, чем закончится эта любовная игра, и тихо прикрыла дверь, трясясь от возмущения и унижения.

Ей было известно, что мужья нередко позволяют себе развлекаться с женщинами на стороне, и если бы она в настоящее время была беременна, то не придала бы такому обстоятельству никакого значения. Но на карту была поставлена судьба династии Англии и Нормандии. Как бы они с Жоффруа ни были отвратительны друг другу, долг обязывал его не пренебрегать ее постелью, пока она не понесет от него, а потом — вольному воля.

Мод никому не рассказала о своем ужасном открытии, но их отношения резко ухудшились. Супруги постоянно ссорились, не в силах больше скрывать взаимную неприязнь, и Мод снова начала размышлять о близящейся смерти отца. Несмотря на угрызения совести и чувство вины, она ничего не могла с собой поделать, поскольку смерть короля разрешила бы все проблемы. Мод смогла бы вернуться в Англию. Став королевой, она найдет способ разобраться с Жоффруа. Быть может, брак даже удастся расторгнуть, поскольку граф Анжуйский неспособен осуществить супружеские обязанности.

— О вашем браке говорит весь город, — однажды октябрьским утром сказала Олдит. — Весь замок слышит, как вы с графом ругаетесь, словно торговки рыбой на рынке.

— Я не хочу обсуждать эту тему. Собирайся, будешь сопровождать меня на октябрьскую ярмарку.

— Ярмарка? Опять?! — Олдит недоверчиво взглянула на Мод.

— А что еще делать? Я не могу найти здесь применения никаким своим умениям. Должна же я как-то убить время, пока не стану королевой. Прикажи пажу, чтобы для меня приготовили паланкин.

Когда час спустя они добрались до рынка, ярмарка была уже в полном разгаре. Под ясным голубым небом раскинулись открытые прилавки, в изобилии предлагающие самые разные товары. Здесь были голубые и серые ткани из Флоренции, алые и лазурные шелка из Лукки, хлопок из Франции и Фландрии, английская шерсть, лен, конопля для сетей, веревок и тетив. Рядом с сирийским сахаром и воском из Марокко красовались железо и кожа из Германии и Испании. Один балаган предлагал богатый выбор шкур и мехов из Скандинавии.

Истомленная скукой жизни в графском замке, Мод наслаждалась шумом и бурлением ярмарки, водоворотом новых незнакомых лиц, пробуждавших в ней ощущение принадлежности к большому, распахнутому во все стороны миру. Она с удовольствием вслушивалась в разноязыкую речь купцов, улавливая французские, арабские, итальянские и испанские слова; несколько языков были ей незнакомы. Воздух был наполнен густыми ароматами муската, имбиря, перца и корицы, смешивающимися с аппетитными запахами горячих пирогов со свининой и жареных каштанов, которыми торговали с лотков анжуйские разносчики.

— Давай-ка сперва посмотрим, что здесь есть! — воскликнула Мод, заметив прилавок с предметами роскоши.

Паланкин остановился, и Мод стала пробираться через людскую толпу. Она с нетерпением дожидалась этой ярмарки уже целых две недели, понимая, что подобное поведение неразумно, но это не беспокоило ее. Надо было чем-то заполнить пустоту в сердце, унылую скуку однообразных дней.

Она миновала прилавки с камфорой, серой амброй, мускатом и коврами и наконец остановилась у лавки, где были выставлены изысканные произведения итальянских ювелиров, украшенные ляпис-лазурью, рубинами и жемчугами. Взгляд ее упал на шахматы, выполненные из эбонита и серебра руками искусного мастера откуда-то с далекого Востока. Мод решила приобрести это чудесное изделие и слегка погладила блестящие черные фигурки.

— Сколько? — быстро спросила она по-итальянски, обращаясь к пожилому морщинистому ломбардцу, хитро поглядывающему на нее из-под полуприкрытых глаз.

При звуках родного языка губы торговца растянулись в радостной улыбке, и через четверть часа бойких препирательств Мод купила у него шахматы, золотую брошь с рубинами и изящный серебряный крестик, сверкающий сапфирами и жемчугом. Цвета Богоматери… прекрасный подарок для Аликс.

Ею овладело какое-то безумие; она всецело предалась мотовству. В другой лавке она приобрела три пары кожаных башмаков для себя, пару сапог для своего брата Роберта и еще пару — для Брайана Фитцкаунта. Для Стефана она подобрала пару испанских кожаных башмаков под цвет его волос.

Затем Мод купила шесть отрезов киноварного, пурпурного и темно-синего шелка и резное изображение на слоновой кости большого собора Святого Петра в Риме. Завершив, наконец, покупки, она двинулась к паланкину в сопровождении Олдит и трех конюхов, сгибающихся под тяжестью приобретенных товаров. В паланкине места для всех покупок не хватило, и пришлось навьючить мула.