Роковая корона - Страница 68

День выдался как раз для соколиной охоты. Конюх надел подпругу на лошадь Мод, Жоффруа дунул в рожок из слоновой кости, висевший у него на шее, и вся компания рысью направилась к городским воротам.

Выехав из Руана, Мод пришпорила лошадь и помчалась через изгороди, поля и заросли кустов, через рощицы и лес. Наконец они выехали на болотистую поляну. Здесь собак спустили с поводков, и они побежали по высокой траве, поднимая птиц. Наконец из подлеска взвился большой журавль, захлопал крыльями и величественно поднялся в воздух.

— Я пошлю за ним Мелюзину, — произнес Жоффруа, снимая колпак со своего сокола. Он вскинул руку, и птица взлетела с его перчатки. Прекрасный сокол принялся описывать в воздухе широкие круги.

— Боюсь, что у вашего уэльского сапсана нет никаких шансов против такой крупной дичи, — самодовольно заметил граф. — Сейчас вы увидите искусство соколиной охоты во всей красе.

Это была последняя капля. Мод бросила взгляд на главного сокольничего, ехавшего рядом с ней. Тот едва заметно кивнул. Не говоря ни слова, Мод сняла колпак с серого сапсана и, взмахнув рукой, направила его к добыче. Птица оторвала от перчатки мощные когти и расправила дымчатые крылья.

Жоффруа нахмурился и пожал плечами.

— Мелюзина не привыкла охотиться в обществе других птиц. Но это неважно. Журавль будет мертв, прежде чем ваш сапсан успеет приблизиться к нему.

— Ох, но ведь уэльские… — начал было Роберт, но Мод перебила его:

— Роберт! Жоффруа не интересуют наши уэльские птицы.

Сокольничий подавил улыбку; Роберт залился краской, проглотив остаток фразы, и придвинулся ближе к Мод.

— Насколько это мудро, сестра? — спросил он вполголоса, наблюдая, как сокол Жоффруа набирает высоту.

— Что именно? — с невинным видом откликнулась Мод, не отрывая взгляда от двух соколов и журавля.

Под перезвон золотых колокольчиков на лапах птица Жоффруа взвилась над журавлем. Уэльский сапсан сперва неторопливо поднялся над ними обоими, а потом принялся кругами взлетать все выше и выше, пока Мод не показалось, что он решил улететь в облака.

— Мелюзина начинает падать на добычу! — воскликнул Жоффруа, увидев, что белый сокол достиг вершины своей траектории и принялся пикировать на журавля.

Мод бросила встревоженный взгляд на своего сапсана, который в это мгновение тоже должен был достичь высшей точки. Внезапно небеса прорезала черная молния. Звеня колокольчиками, охотничья птица принцессы промчалась в воздухе, как стрела, опередив белого сокола, вонзила когти в несчастного журавля и увлекла его на землю за несколько секунд до того, как Мелюзина успела завершить падение. Гончие бросились на помощь сапсану.

Онемев от удивления, Жоффруа недоверчиво смотрел на своего сокола, лишившегося добычи, смущенного, парящего в нескольких футах от журавля и злобно шипящего. Он дунул в серебряный свисток, и птица угрюмо вернулась к нему на запястье. Граф что-то прошептал ей, погладил по белой грудке, потом достал из сумки, висящей на талии, мертвого голубя и швырнул его на землю. Сокол бросился на мясо, и перья голубя полетели во все стороны.

Жоффруа повернулся к Мод, лицо его раскраснелось.

— Вы выставили меня дураком, мадам, — обвиняюще произнес он. — Почему вы не сказали мне, что уэльские птицы так быстры?

— Откуда я могла знать, что этот сапсан сможет превзойти вашу птицу, милорд? — ответила Мод, стараясь скрыть удовлетворение. — Разве вы сами не говорили, что норвежские птицы лучше любых других?

Жоффруа взглянул на принцессу с такой холодной яростью, что она вздрогнула, подозвал к себе Мелюзину, надел на нее колпак и, не сказав больше ни слова, поехал прочь со своими товарищами.

После того как сапсан Мод получил награду — сердце журавля, вырезанное сокольничим, — и журавля привязали к седлу одной из лошадей, Мод, Брайан и Роберт направились обратно в Руан.

— Это было очень жестоко, Мод, — сказал Роберт, когда они проезжали через лесок на окраине Руана. — Ты должна была предупредить Жоффруа о репутации наших уэльских ловчих птиц. Никакая птица не сравнится с ними по благородству.

— Графа невозможно переубедить, — отозвалась Мод, встряхнув головой, — и ему обязательно следовало преподать урок.

— Но эта забота — не для его будущей жены! Едва ли ты сможешь таким образом завоевать его сердце, — заметил Брайан. — Он еще очень молод, не забывай, уязвить его гордость слишком легко.

— Анжуйцы тяжело переносят прилюдные унижения, — добавил Роберт, взглянув на Мод. — Ты вела себя нехорошо и должна немедленно извиниться перед Жоффруа.

— Извиниться? — Мод чуть не поперхнулась от изумления.

— Да, ты не ослышалась. Он очень обижен, и до завтрашнего приезда короля надо его успокоить.

Сердце ее упало. Мелкая победа была забыта при напоминании о скором прибытии отца и о том, что последует за ним: сперва король посвятит Жоффруа в рыцари, а затем состоится церемония обручения. А потом свадьба в Анжу. При мысли о том, какое будущее ожидает ее с графом, Мод переполняло отчаяние. И несмотря на то, что Мод понимала, что Жоффруа — такая же жертва обстоятельств, как и она сама, все же в душе она считала его ответственным за этот нежеланный брак.

— Несмотря на юношеское высокомерие, Жоффруа Анжуйский выказывает признаки выдающегося человека, — сказал ей Брайан, когда они подъезжали к воротам Руана. — Большинство женщин с радостью вышли бы замуж за такого приятного юношу.

Мод хотелось бы ответить, что большинство женщин не влюблены до такой степени в Стефана из Блуа. Аликс была права: действительно, неважно, за кого именно она выходит замуж, если сердце ее все равно осталось в Англии, а здесь находится лишь пустая оболочка. Но как рассказать брату или Брайану о бессонных ночах, о промоченных слезами подушках, о тоске и желании, которые изо дня в день приходилось скрывать от чужих глаз? Как объяснить томление тела в полуночные часы, когда к ней возвращались воспоминания о поцелуях и ласках Стефана? Мысль о том, что ее тела коснется кто-то другой, была невыносима.