Роковая корона - Страница 8

2

Германия, 1111 год.

Когда Мод добралась до германского города Майнца, где ее должен был встретить император, уже начался май. В час вечерни она вступила в безрадостный каменный дворец, но император все еще не появлялся. Принцессу приветствовали строгие мужчины средних лет в унылых темно-коричневых и серых одеяниях и хрупкая изящная женщина с острыми чертами продолговатого лица и с темным пушком над верхней губой. На ней была темно-серая туника, на голове — белый монашеский плат. Женщина смотрела на Мод очень сурово. Граф фон Геннштин, сопровождавший принцессу в пути, куда-то исчез, как и все ее спутники, включая Олдит. Никто ничего не объяснил девочке, а когда она задавала вопросы, ей отвечали по-немецки и Мод не понимала ни слова.

Ей дали ломоть черного хлеба, смоченный в теплом молоке, и уложили спать в огромной сырой комнате, стены которой были увешаны темно-красными и синими гобеленами, изображавшими страдания святых мучеников. Костры и пытки были представлены так живо, что Мод от ужаса натянула одеяло на голову. Несчастная и одинокая принцесса в отчаянии сжала серебряное колечко, подаренное отцом, и заплакала. Она продолжала всхлипывать, пока не уснула.

Когда на следующее утро она пробудилась, Олдит по-прежнему нигде не было видно. Измученная страхом и неопределенностью, очень скучая по своему Франтику, Мод свернулась калачиком под меховым одеялом, всем сердцем желая лишь одного — снова оказаться дома, в Англии. В комнату вошла вчерашняя женщина в сером, что-то сказала по-немецки и помогла девочке надеть шафрановое платье и янтарную тунику, в которых Мод уезжала из Англии. Потом женщина повесила ей на шею узорный золотой крестик с жемчужинами — такого Мод никогда прежде не видела — и повела ее вниз по лестнице во двор. Солнце скрывалось за серыми тучами, воздух был сырым и теплым. Мод со своей спутницей взобрались в поджидавший их паланкин и направились к большой церкви, стоявшей неподалеку, в центре мощенной булыжником площади. Зазвонили колокола, возвещавшие о начале утренней службы.

Церковь, заполненная молящимися, была холодной и темной, лишь несколько лучиков света пробивались в узкие окна. Пока Мод вели по боковому нефу к ее месту, люди вокруг поворачивали головы, чтобы взглянуть на принцессу. Голова ее кружилась от тяжелого аромата ладана, пения хора, торжественного тона службы. Но вот наконец месса окончилась, и Мод доставили обратно во дворец.

Вернувшись в свою комнату, Мод застала там графа фон Геннштина. Слава Пресвятой Богоматери, наконец-то нашелся хоть кто-то, с кем она могла бы поговорить на своем родном языке.

— Где Олдит? — спросила она.

— Я весьма сожалею, принцесса, но, согласно приказаниям императора, всю вашу свиту отправят обратно в Англию.

Ошеломленная, Мод ощутила, как по ее телу пробежал ледяной озноб. Отослать Олдит? Нет, император не может быть так жесток с нею! Слезы уже были готовы политься из глаз, но принцесса сдержала их, памятуя о словах отца, сказавшего ей, что внучка Завоевателя не должна плакать ни при каких обстоятельствах.

— Почему? — прошептала она.

Граф окинул взором строгую келью принцессы.

— Император считает, что вы гораздо быстрее выучите немецкий язык и привыкнете к вашему новому окружению, если вам не будут постоянно напоминать об Англии.

— Я хочу, чтобы Олдит осталась со мной, — произнесла Мод сдавленным голосом.

— Я весьма сожалею, но это невозможно. Ну, вы, надеюсь, уже поняли, какое счастье выпало на долю столь юной девушки, как вы? Наш император — самый могущественный монарх на свете, его власть простирается к югу до самой Италии, а к востоку — вплоть до Венгрии.

Эти названия ничего не говорили принцессе.

— Я хочу домой. Немедленно.

— Я весьма сожалею, но это невозможно. Церемония обручения уже подготовлена.

— Тогда я вернусь в Англию после церемонии.

— Но, принцесса, вы никак не сможете вернуться в Англию. После церемонии вы будете жить в Германии и изучать наш язык и обычаи. Ко времени вступления в брак, когда вам исполнится тринадцать лет, вы уже будете настоящей немкой, не так ли?

Мод ничего не ответила.

— А теперь поешьте. Вы должны быть здоровой и сильной. Император прибывает сегодня утром. Вы ведь не хотите показаться ему в таком печальном виде?

Не в силах больше сдерживать слезы, Мод попыталась утереть глаза рукавом туники.

Граф повернулся к сопровождавшей принцессу женщине и что-то сказал ей по-немецки. Та кивнула, подошла к Мод, схватила ее за руку и подвела к столику, на котором лежала буханка хлеба, стояли чашка с молоком и тарелка с какой-то едой, по запаху напоминавшей соленую рыбу.

— Ешьте, — сказал граф. — Вы почувствуете себя лучше.

Мод покачала головой, не желая садиться на расшитую цветными нитками мягкую скамеечку. Но женщина взяла ее за плечи и заставила сесть. Мод ощутила, как скорбь в душе превращается в гнев, захлестывающий ее жаркой волной. Она быстро наклонила голову и укусила женщину за руку. Та взвизгнула и отшатнулась.

Выскочив из-за стола, Мод швырнула чашку с молоком на покрытый плитками пол, перевернула тарелку с рыбой, оттолкнула столик ногой и бросилась через всю комнату к тяжелой дубовой двери. Она промчалась по коридору, сбежала вниз по винтовой лестнице, стрелой пролетела через большой зал, не обращая внимания на удивленные лица сидевших там людей, и выскочила во двор через открытые двери. Во дворе бродили слуги и конюхи. В распахнутые ворота въехала пара рыцарей в белых плащах с красными крестами. Казалось, принцессу никто не замечал. Мод пробежала через двор и стрелой вылетела за ворота.