Роковая корона - Страница 43

Мод улыбнулась в ответ. Она искала взглядом Стефана, который уже пробирался сквозь толпу, двигаясь к ней. Он держал под руку Матильду. Кузен великолепно выглядел в темно-красной тунике, черных обтягивающих штанах и черном плаще, подбитом лисьим мехом, накинутом на плечи. Нескрываемое восхищение, вспыхнувшее в его глазах, вознаградило Мод за те долгие часы, когда она вместе со служанками трудилась над своим нарядом. Поверх платья, сшитого из небесно-голубого шелка, она надела синюю тунику с длинными висячими рукавами. Талию стягивал золотой пояс; на груди сверкал маленький золотой крестик, украшенный жемчугом и рубинами, который изготовил для нее лучший во всей Италии золотых дел мастер. Плечи принцессы окутывал темно-синий плащ, подбитый мехом горностая. Прическу венчала прозрачная вуаль, придерживаемая золотым венцом с крупными жемчужинами. Сознавая, что взоры всех присутствующих обращены к ней, Мод вспыхнула от удовольствия, и ее серые глаза заблестели.

— Вот он, — прошептал Роберт, склоняясь в глубоком поклоне.

Вслед за главным дворецким в большую залу вошел король Генрих рука об руку с королем Шотландии Давидом. За ними следовал архиепископ Кентерберийский, Вильгельм из Корбэ, далее — епископ Солсбери и, наконец, королева Аделиция.

Встреча с дядей Давидом явилась для Мод большим потрясением. Она знала, что дядя воспитывался в нормандской Англии, и думала, что он будет выглядеть и вести себя так же, как нормандцы. Но совершенно неожиданно принцесса оказалась в мощных объятиях рыжебородого великана с загорелым, изборожденным морщинами лицом, который звучно расцеловал племянницу в обе щеки.

— Эгей, Генрих, да она стала настоящей красоткой! — Давид Шотландский огромной волосатой ручищей приподнял лицо Мод за подбородок и уставился на племянницу доверчивыми голубыми глазами ее матери. — Ни следа моей бедной сестрички Матильды, — продолжал он. — Мод — настоящая нормандка.

Главный распорядитель дунул в рог из слоновой кости. Все расселись по местам за столами, уставленными подносами с хлебом, большими оловянными солонками и деревянными чашами с элем. Король с ближайшими родственниками и главными духовными лицами поместился за самым высоким столом, установленным на помосте. Стол был покрыт снежно-белой льняной скатертью, украшен веточками падуба и уставлен серебряными кубками. К удивлению и смущению Мод, ее место оказалось самым почетным — между двумя королями. Неужели это место предназначалось не для Стефана?

— Я тебя не видел с тех пор, как ты родилась, — прошептал Мод на ухо Давид Шотландский.

Прежде чем она успела ответить, двери в дальнем конце зала распахнулись и появилась длинная процессия слуг, несущих яства, во главе с главным поваром, который нес огромное блюдо с головой вепря, в пасти которого торчали желтые клыки, а между ними виднелось большое яблоко; голова была украшена ярко-красными ягодами падуба и листьями зеленого плюща. За вепрем последовали дымящиеся блюда с олениной, зайчатиной, павлинами, целым жареным козленком, молочным поросенком и огромным гусем, покрытым хрустящей зажаренной корочкой. Далее появились кролик в вине, вареные миноги, сазан и разнообразные рыбные паштеты и пироги. Столы уже ломились от изобилия еды.

Оруженосцы разрезали мясо и прислуживали своим господам, опустившись на одно колено. Пажи наливали вино в серебряные кубки и носились между кухней и пиршественным залом с салфетками и чашами воды для мытья рук.

Дядя Давид заботливо опекал племянницу.

— Ты должна попробовать вот этот ломтик гусиной грудки, — настаивал он.

Он угощал сперва Мод, потом угощался сам, но принцесса заметила, что самые отборные кусочки дядя Давид сберегает для двух огромных шотландских борзых, сопровождавших его сюда из Шотландии, а сейчас гордо сидевших рядом с ним.

По непонятной для нее причине Мод не могла проглотить ни кусочка тех лакомств, которые предлагал ей дядя. Время от времени она бросала взгляды на Стефана и тот отвечал ей мимолетными заговорщицкими улыбками, переполнявшими ее восторгом. Мод чувствовала, какое напряжение царит за главным столом, как и во всем зале. Глаза всех гостей выжидающе устремлялись на короля Генриха. Как и сама Мод, все гости нетерпеливо ждали, когда же король объявит имя наследника.

Блюда с едой сменились чашами с фруктами и орехами, подносами с конфетами, марципанами и медовыми пирогами. Затем дворецкий внес в зал большую чашу с «шерстью ягненка» — вином, изрядно приправленным специями и смешанным с мускатным орехом, имбирем, медом, поджаренными хлебными крошками и печеными дикими яблоками, которые всплыли на поверхность налитка и аппетитно сверкали светлыми бочками. Король осушил кубок за тех, кто прибыл к его двору в честь Рождества, знать же, в свою очередь, выпила за короля, прокричав троекратное «Ура!».

Мод прежде никогда не видела такого ритуала, и дяде Давиду пришлось объяснить ей, что это — древний саксонский обычай, которому следовал король. Прозвучали тосты, и любимый менестрель Генриха пропел несколько героических песен. Когда он закончил выступление, факелы уже стали потрескивать, вокруг почерневших балок под потолком клубился дым и в зале сделалось чересчур жарко. Гости распахнули плащи, принялись нетерпеливо шаркать ногами под столом, расстегнули пряжки на поясах; лица разрумянились от выпитого вина; кое-кто даже захрапел.

Наконец слуги убрали со столов объедки и удалились, а дворецкий попросил тишины.

Медленно поднявшись, король Генрих засунул за пояс большие пальцы рук и обвел пиршественный зал пристальным взором. В комнате воцарилась полная тишина.