Роковая корона - Страница 35

По-прежнему одетая в белое и голубое — цвета Девы Марии, — Матильда изменила прическу, и теперь ее волосы ниспадали до самой талии двумя серебристо-золотыми косами. Мод заметила, что, как и у ее покойной матери, у Матильды было строгое лицо, и, хотя она была всего на два года старше принцессы, ее хрупкая красота уже начала увядать. Маленький рот Матильды был похож на бутон розы, и она часто с обожанием вскидывала на мужа нежно-голубые глаза. При более близком рассмотрении ее сходство с покойной королевой, было, слава Богу, менее заметным.

Придя наконец в себя после первого впечатления, Мод почувствовала огромное облегчение. Жена Стефана не была красавицей и, следовательно, не представляла собой грозную соперницу. Эта предательская мысль поразила Мод, и ею тут же овладело раскаяние. В течение всего ужина Матильда была в явном восторге от встречи с кузиной и щебетала, как воробышек. Мод почти не слышала слов: она отчаянно пыталась избежать взглядов Стефана. Труднее всего было бороться с желанием взглянуть на него. Каждый раз, когда их взгляды встречались, казалось, что в воздухе между ними пробегает искра, заставляя кровь вскипать у нее в жилах. И каждый раз усиливалось чувство вины. Казалось просто невозможным, что Матильда ничего не замечает, но та оставалась безмятежной. И это еще больше ухудшало ситуацию.

К счастью, ужин скоро закончился, и Мод смогла ускользнуть в свои покои.

На следующее утро Олдит сообщила ей, что Стефан и его жена уехали.

— Уехали? — В первое мгновение Мод не могла в это поверить. — Куда уехали?

— В Лондон, к себе домой. Вместе, если позволишь тебе напомнить. Со своими детьми. — Она приподняла брови и улыбнулась: «Ну, что я тебе говорила!»

Мод надеялась, что ее разочарование не будет замечено. В конце концов, какое у нее было право ожидать, что ее кузен останется в Виндзоре. «Я вообще не имею никаких прав на Стефана», — с огорчением думала Мод, вспоминая, как Матильда смотрела на мужа.

— Какое это имеет отношение ко мне? — спросила она, решив выбросить из головы мужчину, который никогда не будет принадлежать ей. Скоро она перестанет думать о нем. Это будет самым разумным.

— Действительно, какое? У меня есть глаза, если даже у других их нет, — продолжала Олдит. — Вы слишком далеко зашли. Ты и граф Мортэйн, и…

Мод попыталась не слышать обвиняющего голоса няньки и стала разглядывать свою спальню. Вчера вечером ей было не до этого — она слишком устала. С острой душевной болью Мод вдруг обнаружила, что это бывшая комната матери, которую новая королева заботливо подготовила к ее приезду. Здесь до сих пор стояла скамеечка для молитв, на стенах висели ало-золотые гобелены, уже изношенные и потертые, но до боли знакомые. Даже голубое покрывало было прежним…

— Ну и задала мне работу графиня Матильда, — все еще не могла угомониться Олдит. — Она похожа на твою мать не только внешне, но и характером, скажу тебе. О ней говорят, что она такая же святая и очень предана своему мужу, который далеко не святой, должна заметить, с твоего позволения. Чего я только о нем не наслышалась!

— Меня не интересуют сплетни слуг, — резко оборвала ее Мод. — Мы только вчера вечером приехали, а тебе уже известны все скандалы.

— Естественно, это моя обязанность — знать все, что происходит. Как говорится в старой поговорке? Кто предостережен, тот вооружен.

Мод скорчила гримасу.

— Хорошо, но держи свои советы и предостережения при себе.

Подбоченившись, Олдит в упор поглядела на Мод.

— Советы и предостережения? То, что я пытаюсь втолковать тебе, — проще простого. Учти, для твоей кузины, графини Булонской, будет большим злом, если ты причинишь ей беспокойство.

Мод покраснела, натягивая на себя платье.

— Мне и в голову не приходило причинять ей беспокойство. — Она принудила себя рассмеяться. — Право же, ты слишком печешься о… о пустяках.

— Рада слышать это. — В словах Олдит не было убежденности.

Позже, спустившись в большой зал, Мод обнаружила, что на рассвете Брайан и Роберт тоже покинули замок и уехали в свои поместья. Она осталась одна с отцом, королевой и придворными. Мод еще не встречалась с мачехой, которая была на несколько месяцев младше ее. Было крайне любопытно увидеть эту женщину.

Еще до полудня Мод в сопровождении придворных отправилась осмотреть окрестности замка — ей хотелось взглянуть на знакомые с детства места. Лошади шли тихим шагом, придворные не докучали ей пустыми разговорами, и воспоминания полностью овладели ею. Впервые за несколько лет она вдруг вспомнила о своем брате-близнеце Вильгельме: как упорно пыталась она когда-то завоевать его любовь, но брат платил ей лишь ненавистью и завистью. Мод не скучала по нему, но все же было странно, что сейчас в Виндзоре Вильгельма не было. В памяти возник день ее отъезда в Германию: они с Вильгельмом виделись тогда в последний раз. В тот день она поколотила брата, сбив его с ног, а отец потом сказал, что ей следовало родиться мальчиком. А затем дал ей подержать свою корону. Сейчас Мод ощущала смутное чувство вины. «Какие странные вещи вспоминаются», — подумала она, поеживаясь.

Во время прогулки Мод не покидало желание видеть рядом с собой Стефана. И в то же время она чувствовала облегчение от того, что кузен уехал. Отсутствуя физически, теперь он гораздо меньше нарушал ее душевное спокойствие.

Когда после полудня Мод вернулась в замок, на ступеньках ее уже ожидал паж с сообщением, что король желает ее видеть. Олдит и новые прислужницы — четыре знатные нормандские дамы — помогли Мод переодеться, заменив одежду для верховой езды на платье и серо-голубую тунику, оттененную головным убором цвета слоновой кости. Паж провел ее вниз по галерее и покинул перед открытой дверью большой комнаты.