Роковая корона - Страница 32

— То, во что человек верит, — личное дело каждого. Кто мы такие, чтобы судить? — отозвался Роберт. Беспокойство не покидало его. Еще давным-давно он принял тот факт, что никогда не станет королевским наследником. И все же упоминание об этом всколыхнуло давние желания, некогда взлелеянные забытые мечты.

— Тебя что-то тревожит? — спросил Брайан.

— Несомненно, Бог послал мне тяжкое испытание: сознавать, что я мог бы идеально справиться с великой задачей, и в то же время быть лишенным всех возможностей ее осуществления. — Роберт не собирался говорить о том, что творилось в его душе, но слова эти вырвались у него сами по себе.

Брайан понимающе положил руку на плечо Роберта.

— Ты мог бы стать великим королем. Думаю, лучшим, чем Стефан.

— Стефан будет очень хорошим королем, — поспешно ответил Роберт, опасаясь, что Брайан сочтет его вероломным. Но в душе был очень доволен.

— Вполне хорошим, — иронично заметил Брайан. — Он — великий воин и непревзойденный охотник. Всеобщий любимец, очаровательный красавец. Но чтобы управлять нормандцами, недостаточно уметь убивать людей и животных.

— Я не сомневаюсь, что он справится, — твердо заявил Роберт. Пустые мечты о том, что ему никогда не достанется, были по меньшей мере бессмысленны. Он взглянул на затянутое тучами небо, освещенное полной луной. С Божьей помощью, он будет дома вовремя, чтобы приглядеть за уборкой урожая… Да, но все же отец вел себя весьма странно. — У меня никак не выходит из головы эта клятва, которой мы поклялись защищать мою единокровную сестру, — поделился он своими сомнениями с другом. — С клятвой или без, я всегда буду на стороне Мод, если только ей понадобится помощь. — На его губах появилась теплая улыбка. — Я любил ее, когда мы были детьми. Ты не представляешь, какая у нее была необыкновенная душа… Вильгельм был далеко не таким, упокой Господь его душу. Она превратилась в восхитительную женщину, не правда ли? — Роберт зевнул.

— Да, действительно. Иди спать, я тоже скоро пойду.

Роберт вошел в шатер, и взгляд его упал на лицо спящего Стефана. В душе его поднималась волна любви. Они оба принадлежали к одному и тому же фамильному нормандскому древу, у них были общие корни, и они происходили от одной ветви, в их жилах текла одинаковая кровь. С его стороны было недостойно завидовать Стефану в отношении короны. В конце концов, немногие бастарды пользовались таким покровительством отца, как он. Сколько людей могли похвастаться такими верными друзьями, богатыми поместьями, надежным замком, в котором росли сыновья, и преданной женой? Судьба была к нему благосклонна, он ни в чем не нуждался и этим был обязан отцу.

Прежде чем позволить себе насладиться сном, Роберт опустился на колени возле соломенного тюфяка, закрыл глаза и сложил руки в молитве. От всего сердца возносил он благодарения Богу за все блага, которыми был осыпан, умоляя сохранить его от всех проявлений гордыни. Единственное, чего он желал, — быть достойным своей прекрасной, счастливой судьбы.

* * *

Оставшийся снаружи Брайан Фитцкаунт, стряхнув последние остатки сна, пристально глядел вверх на полную луну. Любопытно, что сказал бы ему Роберт, услыхав, что Брайан считает Мод прекраснейшей женщиной из всех, которых он когда-либо видел, что ни одна из них никогда так не волновала его кровь и не возбуждала такого интереса к себе? Сдержанный и независимый, Брайан не испытывал искренней привязанности ни к кому, кроме короля, Роберта и Стефана. Он никогда не был влюблен.

В отличие от Роберта, Брайан не стремился вернуться в Англию к своей скучной жене, в пустой, без детей, замок в Уоллингфорде. Но его обязанностью было находиться возле короля и повсюду следовать за ним. Брайан был незаконнорожденным сыном старого друга короля, графа Алана Британского, и Генрих взял его к себе еще ребенком, воспитал, женил на богатой саксонской наследнице и сделал смотрителем Уоллингфордского замка. Брайан знал, как многим он обязан своему благодетелю, и никогда не жалел, что отдал ему годы самоотверженной службы.

Он сел на землю, прислонившись спиной к дереву, и зажал лютню между колен. Звуки лениво перебираемых пальцами струн опять напомнили ему о клятве, которую они с Робертом дали королю, и о его странной бессмысленной речи. Когда наконец Брайан нашел наиболее правдоподобное объяснение всему этому, он остолбенел: Иисусе, да ведь король, потеряв всякую надежду иметь законною сына, похоже, вознамерился сделать наследницей свою дочь! Но он тотчас же отверг эту мысль. Такое невозможно, будет неслыханный скандал! В Англии ни одна женщина не наследовала трон, даже в саксонские времена. Королю может дорого обойтись подобное безрассудство. С другой стороны, это разъясняет смысл клятвы. И становится понятным, почему Мод так поспешно была отозвана из Германии, когда тело ее мужа еще даже не остыло в могиле. Интуиция подсказывала Брайану, что, если его предположения верны, Мод ничего не знает о планах отца, так же как и все остальные.

Проходящий мимо стражник поднял руку в знак приветствия «Интересно, что сказал бы этот человек, если бы я сообщил ему о своих подозрениях», — подумал Брайан. Посмеялся бы, без сомнения, и заявил бы, что Брайан напился хуже горького пьяницы. Он не сомневался, что ни простые люди, ни знать не позволят королю осуществить такой план. Однако ему не приходилось видеть, чтобы король не смог добиться желаемого или отказался от своих намерений. Генрих был непреклонен в достижении поставленных целей, не гнушаясь для этого никакими средствами. Еще задолго до того, как при дворе появился Брайан, произошло несколько случаев, от которых кровь стыла в жилах. Он мысленно воскресил прошлое, припоминая некоторые истории. О них не говорили вслух. Их рассказывали шепотом в укромных уголках.