Роковая корона - Страница 191

191

Две недели спустя Мод узнала, что Генрих и Элеонора 18 мая поженились в Пуатье, без пышной церемонии, не привлекая ничьего внимания.

Потом Генрих вернулся в Нормандию; Элеонора должна была присоединиться к нему позднее. Страхи Мод стали действительностью: Людовик Французский, разгневанный этим браком, назвав его нечестивым и беззаконным, велел своему вассалу, герцогу Нормандии Генриху, явиться к его двору и ответить за свое бесстыдное поведение.

— Господом клянусь, безопаснее было бы отправиться ко двору самого дьявола, — проворчал Генрих.

— Я тебя предупреждала, — сказала Мод не без доли удовлетворения. Возможно, в будущем сын станет прислушиваться к ее советам.

— Я герцог Нормандии, граф Анжу, а теперь еще и герцог Аквитании, — ответил Генрих, надменно вздернув подбородок. — У меня хватит сил, чтобы противостоять Людовику. Пускай бесится и угрожает, сколько ему угодно. Я не намерен ехать во Францию.

— Ты оскорбишь его еще сильнее, — произнесла Мод. — Он окончательно выйдет из себя.

Как она и предсказывала, Людовик Французский пришел в ярость, узнав об отказе Генриха повиноваться ему. Мод знала, что король Франции попытается отомстить, но не ожидала, что он объединит силы с принцем Эвстейком Английским и даже, к ужасу Мод, с ее собственным сыном — Жоффруа Анжуйским.

— Я уверена, что они хотят напасть на твои владения на материке и поделить между собой все, что смогут захватить, — предупредила она Генриха, мучаясь в душе от мысли, что ее второй сын выступил против брата.

— Пусть планируют все, что им вздумается, — угрюмо сказал Генрих. — Все равно у них ничего не выйдет.

Мод, охваченная тревогой, ожидала в Руане. Генрих собрал огромное войско и выступил в поход против короля Франции. К своему огромному облегчению, она узнала, что после нескольких мелких нерешительных сражений сын вынудил Людовика отступить обратно во Францию. Затем Генрих пошел на своего брата Жоффруа, укрывшегося в крепости на Луаре. Мод вмешалась: необходимо было во что бы то ни стало предотвратить кровопролитие между братьями. Она отправилась к Жоффруа и убедила его принять условия мира, которые выдвигал Генрих. Эвстейк, повинуясь неожиданному приказу отца, поспешно отплыл обратно в Англию. Нависшая над Генрихом опасность рассеялась так же внезапно, как и возникла.

Пока что у старшего сына все складывалось удачно, но Мод знала, что драгоценное время, которое следовало употребить на подготовку вторжения в Англию, уже потеряно.

Генрих поехал в Анжу, чтобы закрепить свой авторитет в графстве, потом — в Аквитанию, откуда вернулся в Нормандию, привезя с собой Элеонору на шестом месяце беременности. Он въехал в Руан накануне рождественских торжеств.

Через неделю после его возвращения от Брайана Фитцкаунта из Англии пришло срочное известие: Стефан и Эвстейк собрали близ Уоллингфорда огромную армию, решившись наконец захватить эту твердыню, упорно и успешно противостоящую короне на протяжении пятнадцати лет. Все подступы к Уоллингфорду были перекрыты, дороги перерезаны, и Брайан опасался, что сами они долго продержаться не смогут. Генриху надлежало немедленно прийти к нему на помощь: все анжуйское дело в Англии висело на волоске.

— Ты должен ехать в Англию, Генрих, — сказала Мод сыну, сидя напротив него в маленькой комнате, когда-то принадлежавшей ее отцу. — Мы не можем покинуть Брайана в беде. Да и такого удобного момента больше не предвидится.

— Согласен, но Людовик до сих пор угрожает не только Нормандии, но и Аквитании. Если мне придется разделить силы, я проиграю на обоих фронтах. И потом: что, если мой брат снова начнет поднимать мятеж в Анжу?

— Надо оставить в Нормандии достаточно людей, чтобы они смогли при необходимости защитить нас. Жоффруа можешь спокойно предоставить мне, — произнесла Мод со стальным блеском в глазах. — Не забывай, что Элеонора останется здесь и позаботится об Аквитании, если Людовик вздумает вторгнуться в ее владения. Герцогство останется верным ей. Решайся, Генрих: сейчас — или никогда!

— Это рискованно…

— Не рискованно только лежать в могиле, — возразила Мод. — Отправляйся! Ты победишь. Так подсказывает мне сердце. — Мод вздохнула. — Ах, если бы я могла поехать с тобой!

Генрих рассмеялся.

— Это слова неустрашимой воительницы, которая тринадцать лет назад отправилась в Англию, чтобы завоевать для меня трон! Ты — достойная наследница наших предков-викингов!

Мод замерла. Из глубины души поднялась горячая волна внезапного гнева.

— Трон — для тебя? Для тебя?!

Генрих неуверенно замялся. Мод поняла, что этот молодой петушок абсолютно уверен в своем праве на английскую корону, считая, что мать естественным путем уступит ему трон, как произошло с Нормандией.

— Да, для меня, — с вызовом произнес он наконец. — Ты прекрасно знаешь, что не использовала свой шанс, когда он у тебя был.

Слова Генриха вонзились в сердце Мод предательской стрелой. Как он посмел так легкомысленно напомнить ей о тех временах! Охваченная безысходным чувством потери, она стиснула пальцы в кулак и уже занесла руку, чтобы ударить сына. Две пары серых, как грозовое небо, глаз схлестнулись в неумолимой схватке. Генрих надменно выпятил челюсть, кого-то напоминая ей… Стефана? Ее отца?

И тут Мод поняла, что сын напомнил ей вовсе не Стефана и не отца, а ее саму. И за этим откровением на нее обрушилось новое: Генрих прав. Она сама, по собственной вине, лишилась шанса стать королевой. Мод признала эту горькую истину: ей никогда не стать королевой Англии.

191