Роковая корона - Страница 178

178

К большой крепости Уоллингфорда они подъехали в тот момент, когда колокола зазвонили к повечерию. Сперва часовой у ворот не хотел опускать подъемный мост.

— Королева Англии бежала из Оксфорда и пешком дошла до Абингдона? Через такой снег? Вы считаете, что я — дурак?

— Сейчас же позови лорда Уоллингфорда! — собрав остаток сил, крикнула Мод.

Она соскользнула со своей лошади в глубокий снег. Раздались чьи-то голоса, послышались шум и крики. Потом один из солдат наклонился к ней и сказал, что за лордом Уоллингфордом уже послали. В полубессознательном состоянии Мод услышала скрип поднимающейся решетки и глухой стук моста, упавшего на землю.

Сильные руки подняли ее из сугроба. Удивленные голоса перешептывались вокруг с восхищением и недоверием. Мод смутно запомнила, что ее внесли в замок и посадили в лохань с такой горячей водой, что она вскрикнула от боли, чувствуя, как возвращаются к жизни закоченевшие руки и ноги. В горло ей влили какой-то обжигающий напиток; затем уложили на мягкую постель, согретую горячими кирпичами, и накрыли шерстяными одеялами. И наконец она провалилась в желанное забытье.

* * *

Медленно, еще не очнувшись ото сна, Мод начинала понимать, что кто-то сидит рядом с ней на постели и щекочет ее лицо. Ей было тепло и дремотно, не хотелось открывать глаза, не хотелось шевелиться. Откуда-то издалека раздался приглушенный звон колоколов, возвещавших вечерню. Мод поняла, что проспала всю ночь и целый день. А может быть, и два дня. Лицо ее продолжали щекотать. В раздражении Мод открыла глаза и с изумлением встретила взгляд двух дымчато-серых глаз на веснушчатом лице. Пухлые ручки обвили ее шею. Господи Боже, Пресвятая Богоматерь! Это был Генрих!

На смену первому удивлению пришла радость. Кровь веселее побежала по жилам, возвращая к жизни ноющее тело. Мод с усилием подняла руки и обняла сына. У обоих по щекам покатились слезы. Все испытания осады, мучительное бегство через льды и снега остались в прошлом: Мод снова обрела сына.

22

Бристоль, 1145 год.

— Ты видела, мама? — спросил Генрих Анжуйский. — Я все время попадаю в цель!

— Да, сынок, ты делаешь удивительные успехи, — крикнула в ответ Мод.

— Неплохо, племянник, — похвалил его Роберт Глостерский.

Генрих с достоинством принял комплименты, беспечно помахав рукой матери и дяде. Мод и Роберт обменялись взглядами, в которых гордость смешивалась с весельем. Они стояли во дворе Бристольского замка холодным октябрьским утром 1145 года, наблюдая, как юный наследник Анжу упражняется в стрельбе из лука по мишеням.

Почти три года прошло с того дня, как Мод бежала из Оксфордского замка, и за это время Генрих успел подрасти и превратиться в мускулистого подростка с живыми серыми глазами и каштановой шевелюрой. Он буквально лучился природной энергией и всепобеждающим обаянием; он преуспевал во всем, за что бы ни брался. В свои двенадцать лет Генрих уже умел владеть копьем, охотиться с соколами и гончими, читать и писать, а также освоил несколько языков.

— Я все подготовил к возвращению Генриха в Нормандию. Он отправится в конце недели, — сообщил Роберт сестре, и на лице его появилось озабоченное выражение. — Под покровом ночи он доедет до Уорхэма, где уже готово судно, которое доставит его на ту сторону пролива.

Мод нахмурилась.

— Надеюсь, у него будет большой эскорт. Если сторонники Стефана узнают о его отплытии…

— Большой эскорт возбудит подозрения, — перебил ее Роберт. — Доверься мне, и я все устрою, как следует.

Мод стиснула его руку.

— Я верю тебе, брат. Из-за постоянных волнений и тревог я стала пуглива, как норовистая лошадь. — Она повернула голову и с любовью взглянула на сына. — По правде сказать, мне очень не хочется расставаться с ним.

Мод связывали с Генрихом Анжуйским неразрывные узы глубокой любви и такого полного взаимопонимания, какого она не достигала ни с кем в своей жизни. Она то и дело замечала в нем удивительное сходство со Стефаном: в случайном движении, гибком и плавном, наклоне головы, улыбке, от которой внезапно замирало сердце и тело охватывала слабость. Однажды Генрих обнял ее за талию точь-в-точь, как когда-то Стефан, и Мод едва сдержала слезы. Мысль о том, что ей предстоит разлука с сыном, повергала ее в отчаяние.

— Мне тоже не хочется, — отозвался Роберт. — Он покорил наши сердца. Но в Англии для него становится слишком опасно. Я пообещал Жоффруа, что если не смогу обеспечить Генриху полную безопасность, то немедленно отошлю его домой. И сейчас такое время настало.

Мод со вздохом опустилась на каменную скамью. Роберт сел рядом. Подставив лицо слабым лучам осеннего солнца, она вспоминала последовательность событий, заставившую брата в конце концов отправить Генриха в Нормандию.

Вдобавок ко всем осадам, мятежам, дезертирствам и насилию, ставшими для англичан привычными, последние три года принесли Мод череду ошеломляющих несчастий, не только наносивших ущерб ее делу, но и ранивших ее в самое сердце. Все началось со смерти Олдит в Анжу. Мод не виделась с ней шесть лет, но все время скучала по ней. Олдит была для нее матерью, подругой и верной советчицей; никто не смог бы занять ее место в сердце Мод.

За смертью Олдит последовали внезапная гибель Майлса Глостерского от несчастного случая на охоте; неожиданное отступничество графа Честера, вновь переметнувшегося на сторону Стефана, и, совсем недавно, два месяца назад, — необъяснимое поражение Роберта в битве у замка Фариндон, где Стефан одержал триумфальную победу.

178