Роковая корона - Страница 175

175

— Генрих будет обучен грамоте и рыцарскому поведению, как и приличествует его положению. Клянусь жизнью, что буду охранять мальчика так же, как собственных сыновей.

— Как Филиппа? — сказал Жоффруа с нехорошей улыбкой.

Жестокое напоминание о его младшем сыне Филиппе, прошлой весной перешедшем на сторону Стефана, наполнило Роберта такой убийственной яростью, что он едва удержался, чтобы не свернуть Жоффруа его изящную шею. Он с трудом выносил мысль о потере сына, но еще меньше мог слышать, как об этом говорят с такой бесцеремонностью.

— Я не должен был так говорить. Прости меня, — поспешно произнес Жоффруа, взглянув на лицо Роберта. — Но послать с тобой Генриха — большой риск. Он — мой наследник.

— В Англии низки нравы, — ответил Роберт, взяв себя в руки. — Генрих может стать символом новой надежды, светлого будущего, и обратит сердца к нашему делу. Лишь одно его присутствие поможет нам победить Стефана в Оксфорде.

Генрих бросился на землю, из его горла вырвалось рычание:

— Я поеду! Я поеду!!! — Лицо мальчика стало багровокрасным, а затем пурпурным.

— Довольно истерик! Господи, пошли мне терпение! — с раздражением вздохнул Жоффруа. — Хорошо, забирай его. В конце концов, у меня хоть появится покой. Мои младшие мальчики никогда не причиняют мне ни малейшего беспокойства.

Вопли Генриха прекратились, как по волшебству, лицо приобрело нормальный цвет. Он вскочил и начал бешено скакать кругами.

— Ну-ну, — Жоффруа наблюдал за ним в явном недоумении. — Или дождь или солнце, или пир или голод. Для него нет середины. Господь мне свидетель, я не знаю, что с ним делать. — Он строго взглянул на Генриха. — Не причиняй беспокойств дяде Роберту. Англия сейчас — опасное место. Ты должен очень постараться прилично себя вести и хорошо учиться. Будь достойным своего знаменитого наследия.

— Конечно, папа. — Генрих невнимательно взглянул на отца, вытирая нос рукавом. — Я понимаю, что требуется от короля Нормандии.

Жоффруа поднял брови.

— Ничего себе — король Нормандии! Не запрягай лошадь позади повозки, мой мальчик, твоя мать еще не королева. Я имел в виду твое знаменитое анжуйское наследие. Мне кажется, что…

Роберт грубо схватил его за руку и отвел в сторону.

— Не вмешивайся в мечты мальчика, Жоффруа, — предостерег он зятя. — Генрих верит, что однажды он станет править Англией. А почему бы и нет?

— Потому что корона пока что на голове Стефана, и никто не в состоянии снять ее… и удержать, — ответил, нахмурившись, Жоффруа. — А мальчишка уже ведет себя так, будто он король. Настоящий тиран — и это в девять лет!

— Пусть будущее Генриха будет таким, как пожелает Господь, — сказал Роберт. — Граф Анжу, герцог Нормандии, король Англии или все вместе, — никто не может избежать того, что ему суждено.

Мужчины оглянулись: Генрих убегал, взволнованно крича младшим братьям, что он едет в Англию помогать маме отвоевывать его трон.

21

Оксфорд, 1142 год.

Мод не верилось, что скоро наступит декабрь и что Оксфордский замок находится под осадой уже почти три месяца. Она выглянула из окна башни. Земля за крепостными стенами была укрыта глубоким снежным покровом; реку сковал лед. Однообразность зимнего пейзажа нарушали лишь темные шатры армии Стефана, стражники, бродящие взад-вперед, да неясные очертания осадных машин.

Мод облизала потрескавшиеся губы, устало прислонившись к сырой каменной стене. Тело ее окоченело от холода, а из-за голода она чувствовала постоянную слабость. Это состояние стало настолько привычным, что Мод не могла даже вспомнить ощущение тепла и сытости.

Она отвернулась от окна, растирая застывшие пальцы. Сейчас, в отличие от осады в Винчестере, она была абсолютно одна. Роберт д’Уилли, последний из ее близких соратников, заболел и умер две недели тому назад. Последняя весточка, пришедшая из внешнего мира, была от Брайана — как раз перед тем, как Стефан появился осенью в Оксфорде, — в ней сообщалось, что ее замки в Уорхэме, Сиренсестере, Рэдкоте и Брэмптоне пали все до одного, и что Брайан направил послание Роберту в Нормандию с просьбой срочно вернуться.

С тех пор Мод не получала никаких известий и не появился ни сам Роберт, ни его войска. Несомненно, Жоффруа, главной заботой которого всегда была Нормандия, отказал ей в помощи, бессердечно бросив ее на произвол судьбы.

В первые дни осады Мод лелеяла тщетную надежду, что Стефан позволит ей уехать, — так, как он поступил в Арунделе. Но сейчас не было никаких признаков его прежнего рыцарства. Мод даже мельком не видела Стефана. Она поняла, что на этот раз кузен решил нанести ей поражение. Стефан полностью отдавал себе отчет в том, что замок будет взят измором, если не подоспеет помощь, и ему оставалось просто ждать, как поджидает добычу гигантская птица, пока беспомощная жертва сама не упадет ей в когти. Война закончится, и Мод станет его пленницей. Он может заточить ее пожизненно и, если пожелает, заковать в цепи. Разве она не поступила с ним так же?

Сила, побуждающая ее жить, будет уничтожена. Никогда не наденет она английскую корону, никогда ее сын не унаследует трон.

— Миледи?

Мод повернулась к открытой двери и увидела капитана гарнизона. Его рука была на перевязи: он получил рану, когда зажигательное ядро перелетело через стену. Мод кивком подозвала его.

— Повар только что зарезал последнюю молочную корову, — начал капитан. — Когда мы ее съедим, свежего мяса больше не будет.

— А солонина есть?

175