Роковая корона - Страница 141

141

Мод отвернулась от окна и подошла к дубовому столу. Там лежало наполовину недописанное письмо к Жоффруа с просьбой прислать к ней в Англию ее сына Генриха. Мод не видела его уже почти полтора года. В следующем месяце Генриху должно исполниться восемь лет. Не проходило ни дня, чтобы она не тосковала по нему, всем сердцем желая, чтобы сын был рядом с ней.

Мод села на стул, взяла пергамент и снова отложила его. Она была не в состоянии сосредоточиться и могла думать лишь о скором приезде Стефана. Последний раз она виделась с кузеном за год до смерти отца — семь лет назад. Прошла целая жизнь. Что она почувствует, когда…

Дверь внезапно распахнулась, и в комнату вошла жена Роберта, Мэйбл. Лицо ее раскраснелось, она возбужденно хлопала ресницами.

У Мод забилось сердце, она приподнялась со стула.

— Уже приехали?

— Скоро будут; их видели в четверти лиги отсюда, — сказала Мэйбл, криво улыбнувшись Мод. Она была не слишком церемонна, и в манерах ее сквозила едва сдерживаемая враждебность, которую невестка питала ко всему анжуйскому.

Мод всегда подозревала, что Мэйбл неодобрительно относится к ней, но до приезда к Роберту в Бристоль она в полной мере не осознавала всю степень неприязни. Несмотря на усилия Мод завоевать расположение невестки, Мэйбл оставалась колючей, как кустарник с шипами. Когда ее взгляд упал на незаконченное письмо, она нахмурилась, и ее густые черные брови превратились в сплошную линию надо лбом. Мод знала, что Мэйбл считала умение женщины читать и писать дьявольским занятием.

— Это письмо моему мужу в Нормандию, — начала осторожно объяснять Мод. — Я сообщаю ему о нашей победе под Линкольном и прошу, чтобы он прислал ко мне юного Генриха.

— Я удивляюсь, почему вы не послали за сыном раньше.

— Я делала это много раз, но Жоффруа считает, что Генриху приезжать в Англию слишком рискованно. Здесь ему находиться опасно.

— Здесь, опасно находиться всем нам, включая моих детей, — резко возразила Мэйбл.

— Но теперь мне осталось не слишком долго ждать, — продолжала Мод, предпочтя не обратить внимания на колкость. — Я предвкушаю тот радостный момент, когда рядом со мной во время коронации будет стоять мой сын и наследник.

С бесстрастным лицом Мэйбл добавила:

— Это также позволит баронам и простому народу собственными глазами увидеть, что династия, основанная вашим дедом, продолжится в будущем. Очень предусмотрительно — послать за вашим сыном именно сейчас, мадам.

— Естественно, это важно, но я вовсе не потому хочу, чтобы он приехал… — горячо начала было Мод, но тут же остановилась. Не стоило продолжать пикироваться с невесткой. Сегодня радостный день, и не нужно позволять, чтобы Мэйбл портила его своей злостью.

После минутного молчания графиня Глостерская продолжила атаку:

— Кстати, говорят, будто королева Матильда — бывшая королева Матильда… полагаю, что я так должна называть ее, — несколько прошедших дней таскала за собой своего сына Эвстейка по всему Кенту, пытаясь именем Стефана поднять армию. Она оказалась достаточно умна, чтобы предоставить всем возможность видеть это несчастное дитя. Причем в то время, заметьте себе, когда Генриха Анжуйского в Англии совершенно не знают.

При упоминании о жене Стефана Мод застыла. Прямолинейная Мэйбл напомнила ей о том, что Матильда опередила ее. Всего лишь месяц назад бывшая королева совершила секретную поездку в Париж и уговорила молодого Людовика, нового французского короля, обручить его сестру со своим шестилетним сыном и признать Эвстейка будущим герцогом Нормандским. Узнав об этом, Мод пришла в ярость, так как герцогский титул по праву принадлежал Генриху. Но до тех пор, пока Жоффруа не добился полной победы в Нормандии, ничего нельзя было изменить. Людовик Французский номинально стал сюзереном Нормандского герцогства, и признание им Эвстейка было результатом ловкого хода Матильды. Как оказалось, весьма скоро ее кроткая кузина превратилась в тигрицу. Конечно, теперь, когда Стефан уже больше не король, будет совсем другой разговор…

Звук рожка прервал ее мысли. Мод быстро подошла к окну и увидела отряд всадников, въехавших во двор. Она узнала Роберта и Майлса, шерифа Глостера, которому принадлежал этот замок; затем увидела Брайана Фитцкаунта. У нее дрогнуло сердце. Где же… да, это Стефан! Ему помогали слезть с лошади два грума. Мод слыхала, что ее кузен был слегка ранен, но шел он твердо, хотя и несколько оберегал правую ногу.

Пошатнувшись, Мод схватилась за стену, чтобы не упасть. Она не ожидала, что ее захлестнет такая предательская волна чувств. Святая Мария, неужели опять повторится то, что было в Арунделе?

— Они приехали? — спросила Мейбл.

Мод молча кивнула, боясь произнести что-либо вслух.

— Ванна для них приготовлена. Я пойду посмотрю, все ли готово для пира.

— Мне нужно одеться. Скажи Роберту, что я встречусь с ним на пиру.

Мэйбл кивнула и вышла.

Прошел час, но Мод все еще не выходила из своей комнаты. Уже отзвонили колокола к вечерне, но она никак не могла взять себя в руки. За дверью ожидал паж, чтобы сопроводить ее вниз, в большой зал. Задерживаться было уже невозможно. Мод медленно пошла вниз по коридору. Она снова и снова повторяла то, что собиралась сказать своему кузену, готовила то одну речь, то другую. И, естественно, не помнила ни одной из них.

На протяжении шести лет Мод подавляла любовь к Стефану, желая отомстить, разжигая в сердце пламя гнева. Самой важной целью ее жизни стало ниспровержение кузена. Она должна одним ударом не только вернуть себе трон, но и нанести Стефану такую же глубокую рану, какую он нанес ей. Мод жаждала отплатить ему за предательство, за все годы своих страданий. Наконец час ее триумфа настал.

141