Роковая корона - Страница 119

119

Мод испытывала искушение ответить, что анжуйцев считают дьявольским порождением, что их история испещрена насилием, не говоря уже об убийствах и предательствах. Но она сдерживалась в интересах сохранения хрупкого перемирия между ней и мужем.

— Ну, такого наследника вряд ли можно стыдиться. — Она довольствовалась этим высказыванием. — В конце концов, Генрих — правнук Завоевателя, достаточно прославленного предка.

— А как же знаменитый анжуйский предок, нынешний король Иерусалима, Фальк? — мгновенно откликался Жоффруа, как бывало всегда, когда Мод упоминала Завоевателя.

Она содрогалась при мысли о том, что у Жоффруа когда-нибудь возникнет подозрение, что Завоеватель — прадедушка Генриха с обеих сторон. «Как жаль, что это надо держать в секрете, — с грустью думала Мод. — Ведь ни один наследник в Европе не может похвастаться такой могущественной родословной!» Она никогда не сомневалась, что ее сын — ее и Стефана, — дитя их огромной любви, предназначен для великих дел.

Во дворе послышался стук копыт и возбужденные голоса. Мод выглянула в открытое окно и увидела внизу своего единокровного брата Роберта Глостерского и Брайана Фитцкаунта, разговаривающих с Жоффруа и дворецким. Грумы уводили их взмыленных лошадей. Жоффруа что-то сказал дворецкому, тот кивнул и исчез из виду.

«Должно быть, новости об отце, — Мод охватило предчувствие беды. — Он при смерти? А может, уже умер? Дева Мария, не позволь ему умереть, — молилась она, — пока мы не помирились. Я не перенесу этого!»

Трое мужчин исчезли в главной башне. Распрямив плечи, Мод покинула детскую и спустилась по лестнице. В большом зале мужчины и присоединившийся к ним епископ Анжерский столпились у открытого камина, греясь у огня. С забившимся сердцем Мод подставила щеку Роберту и подала руку Брайану.

— С чем вы приехали? — спросила она.

— Плохие новости, жена, — ответил Жоффруа с помертвевшим лицом и заблестевшими глазами. — Ты не поверишь…

— Мой отец умер, — с внезапной уверенностью произнесла Мод.

— Более двух недель назад, объевшись вареными миногами, — подтвердил Роберт. Лицо его, искаженное и осунувшееся, постарело лет на десять с тех пор, как Мод видела его в последний раз. — Его тело лежит в Кане, ожидая погребения в Лондоне.

Мод перекрестилась, сморгнув слезы. Невозможно поверить, что она больше никогда не увидит темноволосую могучую фигуру отца, невероятно представить, что эта железная воля угасла. Конфликт между ними исчез в небытии; Мод помнила только то время, когда отец помог ей вернуться в Анжу, и, что еще важнее, тот прецедент, который он устроил, когда бросил вызов общественному мнению, объявив ее наследницей.

— Если бы Господь призвал его на месяц позже, я была бы рядом с ним, — сказала Мод. — Я никогда не прощу себе, что не вернулась в Нормандию раньше… Что он умер, когда мы отстранились друг от друга… — Мод с трудом подавляла слезы, вспоминая, как прошлым маем приняла роковое решение вернуться к Жоффруа и оставить отца.

Расхаживая взад-вперед по залу, она вдруг внезапно осознала, что стала королевой Англии и герцогиней Нормандии. Со временем можно будет позволить себе роскошь радостного волнения и начать утверждаться в своем новом положении, но в данный момент горе завладело всем ее существом.

Кажется, Роберт что-то сказал… Мод подошла к брату.

— Две недели? Ты говоришь, что он умер более двух недель назад? Почему же никто не сообщил мне? Если бы я узнала об этом сразу, то уже сейчас могла быть в Нормандии! — Умолкнув, Мод погладила Роберта по руке. — Прости, брат. Я знаю, что на твои плечи легло много забот. — Она повернулась к Жоффруа. — Нам надо выехать сейчас же, чтобы я могла сопровождать тело отца в Англию. Он всегда хотел быть похороненным в аббатстве Рединг. После похорон меня, надеюсь, коронуют… — Она остановилась, внезапно почувствовав какое-то напряжение, исходящее от четверых мужчин.

Что-то, помимо смерти короля, отягощало их сердца.

— Отец что-нибудь говорил обо мне перед смертью? — несколько встревоженно спросила Мод. Почему они так смотрят на нее? О чем боятся рассказать?

— Все произошло так внезапно, что он не успел ни о чем распорядиться, — быстро ответил Роберт. Слишком быстро…

— Понимаю. — Мод заглянула в его измученное лицо. — Скажи мне, что тебя беспокоит, — мягко сказала она. — Что бы это ни было, у меня достаточно сил вынести все.

Роберт и Брайан беспомощно переглянулись.

— Ради Бога, расскажите ей, что сделал этот бессовестный вор! — взорвался Жоффруа. Глаза его сверкали, рот дергался от волнения.

— Какой бессовестный вор? — У Мод лихорадочно застучало сердце; она взяла себя в руки, чтобы… она сама еще не знала, для чего.

— Я думаю, вам лучше сесть, мадам, — вымолвил епископ Анже.

Сбитая с толку и перепуганная, Мод села на стул с высокой спинкой и резными деревянными подлокотниками. Жоффруа приказал принести вина, и Мод обеими руками крепко обхватила оловянный кубок.

— Я слушаю, — сказала она.

Роберт смотрел на свои сапоги.

— Расскажи ей, Брайан. Я не могу.

— Королю стало плохо, когда мы после охоты в окрестностях Руана наслаждались плодами наших трудов, — начал Брайан. — Когда стало очевидно, что он находится на пороге смерти, Стефан добровольно вызвался поехать в Руан за архиепископом. — Брайан глубоко вздохнул. — Он не вернулся, но появился королевский сенешаль и оставался с нами до самой смерти короля, последовавшей ночью. Все были в горе и смятении, и никто не заметил отсутствия Стефана, а также последующего исчезновения Хью Биго.

119